- Попадают к нам осуждённые через большие ворота, а выходят через обычную дверь», — говорит в начале нашей экскурсии заместитель начальника ИК-2, курирующий вопросы кадров и воспитательной работы Владимир Архипов. Он показывает «жилую зону» одной из самых известных тюрем Забайкалья, которую в народе называют просто — «Шаргоп». Колония ведёт свою историю с 1936 года, трижды здесь менялся режим содержания спецконтингента, одно время работал участок для осуждённых на пожизненное заключение.
Для всех заключённых не первый срок, они не раз преступали закон, порой даже находясь в заключении в других тюрьмах России. Как бы страшно ни звучало, но бывает, что сидят тут целыми поколениями. И не раз возвращаются снова и снова, совершая опасный рецидив. В администрации колонии поясняют, что у этих людей попросту нет чувства страха перед наказанием в виде лишения свободы, а тюрьма для них — дом родной.
-В колонии три корпуса, которые различаются по режиму содержания: облегчённых, обычных и строгих условий. Чтобы было понятно в чём разница, приведу примеры. Так, на облегчённом режиме осуждённые, которые отличились примерным поведением, живут в кубриках по 10-12 человек, спят на двухъярусных кроватях, имеют право на просмотр телевизора, DVD, на прогулку в границах локального участка, послеобеденный сон, длительные свидания. В обычных условиях всё примерно так же, но нет DVD и сончаса. В строгие условия попадают те, кто не соблюдает правила нахождения в заключении — в основном, злостные нарушители — сидят в камерах по шесть человек, не могут свободно прогуливаться, а вместо телевизора — радио, — рассказывает Владимир Архипов.
Стоит отметить, что трёхразовое питание, одежду, индивидуальные пакеты со средствами гигиены получают все без исключения заключённые в одинаковой мере. Только на облегчённых и обычных условиях осуждённые ходят питаться в столовую, а на строгих — еду подают в камеры дневальные.
По словам Архипова, именно те, кто находятся на строгом режиме содержания, чаще всего и относят себя к отрицательно настроенному контингенту. Они вообще не работают ни на местном скотном дворе, ни в теплицах, ни в столярной мастерской, ни на тюремном хлебозаводе, не соблюдают правила ношения одежды и режим дня, по которому в 6.00 — подъём, в 22.00 — отбой. Одним словом, идут на конфликт с администрацией. При этом, отмечает замначальника колонии, успевают писать жалобы прокурору о недовольстве условиями содержания: «Раньше люди, причисляющие себя к «блатным», такого бы себе не позволили — общаться с представителями органов внутренних дел. Но сегодня всё меняется. Безусловно, в колонии есть преступные элементы с высоким криминальным статусом, так называемые «смотрящие», но их понятия, которые формировались за решёткой десятилетиями, сегодня становятся условными, неоднозначными, размытыми».
В ИК-2 есть осуждённые, которые сидят в тюрьмах большую часть своей жизни. Именно из беседы с ними стало окончательно понятно, что имел ввиду замполит Архипов, говоря о том, что было раньше и что стало сейчас.
«Здесь теперь одни наркоманы»
Иван, 1961 года рождения. Последний срок в 11 лет заключения в колонию особого режима получил по статье 111 часть 4 — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. В «Шаргопе» с декабря 2010 года, дата окончания срока — 6 июня 2021 года.
— В каком возрасте вы совершили первое преступление?
— Вообще, у меня это уже седьмой срок. Я побывал во многих колониях. Первое преступление совершил ещё по малолетству, после восьмого класса. Дело в том, что родился я в малообеспеченной семье, рос без отца, мама работала на двух работах, и никто меня не контролировал. Попал под влияние уличной шпаны. И пошло-поехало. Ограбил учащихся из ГПТУ, которые приезжали в наш город поступать из районов. Мой дом как раз находился рядом с учебным заведением. В то время ГПТУ находилось под контролем и у «старших», и у «младших». Мы, как «младшие», шевелились — отбирали, вымогали деньги, несли «старшим». Своего рода рэкет, только такого слова тогда не было. Меня поймала милиция, это был 1977-й год — дали мне 2,5 года тюрьмы. В общей сложности, на сегодняшний день, в колониях я провёл более 32 лет.
— Почему возвращались в тюрьму снова, не могли остановиться?
— Мне очень трудно адаптироваться в обычной жизни, вне колонии. Я много раз пытался создать семью, но безрезультатно. Может, во мне самом какой-то корень не такой, меня почему-то в молодости не интересовали мысли о жене, детях — ничего такого. На первом месте была «романтика воровская». Я был смотрящим и помощь смотрящим оказывал — это в городе Улан-Удэ, Республика Бурятия. Относил себя, как это говорят, к группе отрицательной направленности. Сейчас у меня никого нет, с тюрьмы меня никто не ждёт. Мама умерла в 2010 году, сестре я не нужен.
— Сегодня вы жалеете об этом?
— Каждому, кто отсидел много лет в тюрьме, наверное, приходит в голову мысль, что если повернуть жизнь назад, то обязательно бы начал с чистого листа и не повторял ошибок. И я бы, естественно, тоже начал. Порой вспоминаю, когда в первый раз меня привезли в следственный изолятор и я увидел там в камере, как вылазит мокрая крыса, полуметровая, страшная, а я пацан был, 15 лет, испугался. «Мама!» — закричал, настоящий ужас для меня. Вот если бы в тот момент выпустили меня из тюрьмы, я бы, может, никогда в жизни больше не сидел, потому что соприкоснулся с такой реальностью, которую не мог себе представить детский ум. Но потом, когда в общую камеру подняли, там всё по-белому, сигареты есть, табак есть, покушать можно.
— Похожи ли понятия в «зоне» на те, что были 20-30 лет назад?
— Нет, конечно. Раз на свободе всё меняется — и здесь всё меняется, ведь тюрьма это своего рода срез общества. Прежде всего скажу, что поменялась возрастная категория осуждённых. Я 15 лет назад уже был в «Шаргопе». Здесь 30-35-летний считался молодым. Сейчас у нас 100 человек в отряде. Из них только одному за 60 лет, пять-шесть человек тех, кому за 50, десять-двенадцать — кому за 40, а основная масса в возрасте от 30 до 40 лет. Они новой формации, у них новые убеждения. Нас молодых воспитывали так, что если ты воруешь — воруй, грабишь — грабь, обманываешь — обманывай. И были какие-то понятия о чести, что если твой враг идёт с девушкой, то ни в коем случае его нельзя трогать, как бы ни хотелось, сейчас этого нет. Сегодня тебя могут вместе с этой девушкой упаковать в багажник и увезти куда-нибудь в лес.
Современные преступники могут своровать, а завтра уже ограбить, послезавтра они могут и убить. В общем, непредсказуемая молодёжь. В основном, это наркоманы. Вот здесь в ИК-2 посмотришь — наркоманы, наркоманы, наркоманы, их основная масса. И хоть они, например, не сидят по 228-й статье за хранение и распространение наркотиков, но предпосылка к преступлению была связана именно с наркотиками. Если он сидит по 161-й статье, значит, он отобрал деньги, чтобы доза была. Если сидит по 158-й, значит что-то украл, чтобы была доза. Общаюсь с ними в отряде, я же их суть понимаю, что он не «крадун», не вор, не грабитель. Он по сути своей — наркоман. Просто он полез в дом воровать, его застал хозяин, он бы нет убежать, взял да убил. Вот теперь и сидит.
— Почему, как вы думаете, некоторых представителей современной молодёжи, и речь не идёт о наркоманах, так привлекает «блатная романтика»?
— Привлекает, скорее всего, не романтика, а статус, который можно получить, пройдя по иерархической лестнице. Он старается по ней подняться, это как в номенклатуре у чиновников, чем больше у него должность, тем больше возможность получить взятку. Здесь, в основном, материальная заинтересованность. Старой формации воров сегодня остались единицы. Но их, в принципе, молодёжь и склоняет, и критикует, и прочее. Хотя раньше за то, что кто-то критиковал вора, могли «спросить». Сейчас же все говорят в открытую: «Да кто они, да чё они? Сейчас не то время». Материалисты занимают мир, они говорят: «Миром правит доллар», сообщает ИА Чита.ру.
