В Улан-Удэ приехал канадский хореограф Питер Куанц, его пригласил художественный руководитель театра Антон Лубченко для постановки национального балета «Дзамбулинг»
Питер Куанц окончил Royal Winnipeg Ballet School (Канада), по завершении которой был отправлен в Европу. Затем год в Covent Garden (Лондон), год в NY City Ballet, American Ballet Theater, Les Grands Ballets Canadiens de Montreal (Канада), Pennsylvania Ballet (США), the National Ballet of Canada, the Sacramento Ballet, the Chemnitz Ballet (Германия), для последнего он поставил полнометражный балет о Чарли Чаплине на музыку Кола Портера.
Питер работал рядом с такими звездами, как Форсайт, Джон Ноймайер, Иржи Киллиан. Молодой хореограф принимал участие в работе «мастерских хореографии» (workshops) , проводимых в труппах Штутгартского балета, Национального балета Канады и Королевского балета Виннипега.
Наконец, Питер Куанц - первый хореограф из Канады, который поставил балет в легендарном Мариинском театре в Санкт-Петербурге, - «Прерванная ария» на музыку Игоря Стравинского.
- Как вы познакомились с Антоном Лубченко?
- Мы встретились с Антоном в Санкт-Петербурге в 2007 году, когда я был приглашен маэстро Валерием Гергиевым на постановку балета в Мариинский театр. Мне его представили как молодого композитора, а меня ему – как молодого хореографа. Я подумал тогда, почему бы нам не поработать вместе. Спустя год я предложил Антону написать музыку для одноактного балета «In colour», который ставил для труппы Национального балета Канады. И он написал «Symphony in colours». Позже он сочинил музыку для балета в 2-х действиях «Offertorium», а я написал либретто. Теперь Антон пригласил меня поработать в Бурятии, и я с удовольствием согласился.
- Насколько мне известно, Антон Лубченко пригласил вас поставить здесь национальный балет «Дзамбулинг», но сегодня вы репетировали нечто другое, что?
- Я буду ставить с труппой Бурятского театра три одноактных балета, причем совершенно разных. Сейчас мы репетируем движения из балета «In tandem» («Вместе»), который я поставил на музыку Стивена Райха для Музея Гугенхейма в Нью-Йорке. «In tandem» стал для меня знаковым и открыл новый стиль в современном балете. Я ставил «In tandem» в Канаде, Америке, Израиле. И каждый раз это был совершенно другой балет, потому что личность танцоров вносит в общую картину новые краски. Сейчас мы репетируем «In tandem» с труппой бурятского театра, и я уверен, что эта постановка будет отличаться от предыдущих. Я начал работу в Бурятии именно с этого балета, чтобы познакомить танцоров с моим стилем, с языком моей хореографии. Немного позже мы приступим к постановке других балетов «Вспоминая Баха» на музыку Антона Лубченко и «Дзамбулинг».
- Что вы сказали нашим артистам на первой репетиции о себе и о своем стиле?
- Я им сказал: «Извините, за мой плохой русский! (смеется). А если серьезно, то с самого начала я им говорил: главное - получать удовольствие от того, что ты делаешь».
- Какие ваши первые впечатления от труппы Бурятского театра?
- Вначале они выглядели очень смущенными. И я могу понять почему, потому что хореограф говорит на чужом для них языке. Но спустя несколько репетиций мы преодолели языковой барьер, и теперь день ото дня все лучше понимаем друг друга.
- Вы пытались объяснить им свой стиль?
- Движения говорят сами за себя. Да, мы постоянно говорим о качестве шагов, но мы не можем сесть и дискутировать о стиле. Понимание происходит только в процессе работы.
- Я заметила, с каким воодушевлением артисты повторяют за вами каждый шаг, у них горят глаза, несмотря на то, что им приходится переучивать свои классические тела…
- Да, пока они еще не готовы, и поэтому я даю им информацию, чтобы она погрузилась в их сознание. Как только они выучат весь балет, и информации будет достаточно, она наполнит смыслом их тело.
- Вы можете объяснить, про что рассказывает балет «In tandem»?
- Идею этого балета нельзя объяснить просто. На поверхности - история двух мужчин, у одного из которых большие проблемы с женщинами. Но там нет конкретного сюжета, есть лишь мысли, которые рождаются из движений танцоров. Этот балет был создан для Музея Гугенхейма в Нью-Йорке. Вы знаете, как он устроен? Здание похоже на перевёрнутую раковину улитки. Поэтому в балете заложено все, что касается движения по кругу - падение и подъем, любовь и равнодушие, то, что мы порой падаем в любовь, спустя время чувство проходит, а потом мы снова влюбляемся. Мы ходим по кругу, по спирали, пока не умрем. А после смерти все повторяется вновь. В балете «Intandem» работают шесть солистов в ансамбле, и вы видите отношение их к друг другу, к музыке и к пространству.
- Чем вы руководствуетесь, когда отбираете солистов для балета?
- Инстинкт.
- Расскажите о себе, кто вас вдохновляет?
- Я понял, что хочу стать хореографом, когда мне было девять лет. И в школе при Королевском балете Виннипега в Канаде (Тhe Royal Winnipeg Ballet School) я учился балету с этой мыслью. Меня никогда не привлекала карьера танцора классического балета. В первый же год обучения я сделал постановку с танцорами труппы Королевского балета Виннипега, мне тогда было 14 лет и казалось, что я сделал что-то очень авангардное. Раньше я был очарован великими хореографами прошлого, но сейчас меня вдохновляют мои современники и, прежде всего, танцоры. Для того, чтобы поставить новый балет, я должен вдохновится ими, я должен влюбиться в них.
- Есть ли вероятность, что вы влюбитесь в танцоров бурятского театра?
- Да! Я уже влюбился в них!
- Серьезно?
- Да, это очень важно!
- Что заставляет вас влюбиться в танцоров – божественно сложенное тело, взгляд, характер…?
- Самое главное – дух. Он отражается и в теле, и в глазах, и в характере. Если я вижу, что кто-то больше заинтересован, то я буду работать именно с этим человеком, потому что он хочет работать. Поэтому когда проходит кастинг, не только я выбираю танцоров, они сами себя выбирают.
- Как вы чувствуете себя в Улан-Удэ?
- Это очень интересный опыт! То, как смотрят на тебя люди на улице, говорит о том, что ты выглядишь, как пришелец. В Москве и Санкт-Петербурге люди очень заняты, им все равно, кто ты и откуда. А здесь у людей есть время, чтобы остановиться и задать вопрос «Зачем ты здесь?». Забавно, первый вопрос, который мне часто задают в Улан-Удэ: «Вы женаты?»
- Как вам местный общепит?
- Мне очень понравились буузы. Антон стремился показать мне самые лучшие места в городе, но я люблю обедать в юртах, которые находятся недалеко от театра. Эти места намного важнее для меня, они просты, но уникальны, их нигде в мире не встретишь! Я наблюдал, как люди в дорогих мехах едят руками пищу из пластиковых тарелок и выглядят при этом очень интеллигентно. Это замечательный контраст! Еще меня пригласили на национальное шоу «Плэй лист», и я услышал там рэп! Рэп в Бурятии! Это фантастический опыт! Я для того сюда и приехал, чтобы получить необычные яркие впечатления.
- А в Иволгинском дацане уже успели побывать?
- Конечно. Мне понравилось. Но у меня не очень хорошая обувь - модно, но холодно. (Питер сказал эту фразу на русском, делая ударение в слове «холодно» на второй слог). Было очень холодно, и у меня замерзли ноги, а когда у меня мерзнут ноги, я теряю сознание. Такая физиологическая особенность. Ну я и упал в обморок. Поэтому я хочу еще раз съездить в дацан, но когда будет тепло.
- Что вас еще впечатлило за последнее время?
- Несколько месяцев назад я работал на Кубе. Видел людей, которые просто выживают, практически ничего не имея. Но при этом они все равно всегда улыбаются и продолжают двигаться вместе с жизнью. А в Канаде у нас замечательные условия для комфортной жизни, но очень много людей, которые не выходят из депрессии.
- Вы рассуждаете как буддист.
- Спасибо, для меня это комплимент.
- А что вас делает счастливым?
- Работа. Честно! Я люблю то, что я делаю.
- Где ваш дом?
- У меня нет дома последние девять лет. Но мои родители живут в Торонто.
- Куда вы отправитесь после Бурятии?
- В Канаду, буду работать со своей труппой в Виннипеге.
- Есть ли что-то, что отличает наших танцоров от других трупп?
- Все балетные танцоры Бурятского театра - ученики местной школы, и в этом их особенность. В начале нашего общения я часто говорил: «Мы здесь в России…», каждый раз они поправляли меня: «Мы - в Бурятии». Они очень горды этим, и это прекрасно!
- Перед вами стоит задача сочинить национальный балет «Дзамбулинг», что в буквальном переводе с тибетского означает «то место, где живут люди». У вас уже родилась идея?
- Да, конечно. Но мы не должны обсуждать ее. Как только начинаешь переводить мысли-образы в слова, то исчезает смысл.
- А что вы можете сказать о музыке для балета «Дзамбулинг», которую создали Баттувшин, Евгений Селезнев, Галсан Ошоров и Антон Лубченко?
- Я вдохновлен этой музыкой, такого мне не приходилось слышать никогда. Это невероятно интересно! Но я не знаю, каким получится балет «Дзамбулинг». Возможно, это будет фантастично, возможно, ужасно! Если вы подходите к новой работе и уже заранее точно знаете, как будет выглядеть результат, то вы должны повернуться и идти домой. Потому что вы уже не совершите открытия. Я никогда не пытаюсь сделать то, что уже было. Художественная форма всегда находится в состоянии жизни, а значит меняется, сообщает информационный центр минкульта Бурятии.
Питер Куанц окончил Royal Winnipeg Ballet School (Канада), по завершении которой был отправлен в Европу. Затем год в Covent Garden (Лондон), год в NY City Ballet, American Ballet Theater, Les Grands Ballets Canadiens de Montreal (Канада), Pennsylvania Ballet (США), the National Ballet of Canada, the Sacramento Ballet, the Chemnitz Ballet (Германия), для последнего он поставил полнометражный балет о Чарли Чаплине на музыку Кола Портера.
Питер работал рядом с такими звездами, как Форсайт, Джон Ноймайер, Иржи Киллиан. Молодой хореограф принимал участие в работе «мастерских хореографии» (workshops) , проводимых в труппах Штутгартского балета, Национального балета Канады и Королевского балета Виннипега.
Наконец, Питер Куанц - первый хореограф из Канады, который поставил балет в легендарном Мариинском театре в Санкт-Петербурге, - «Прерванная ария» на музыку Игоря Стравинского.
- Как вы познакомились с Антоном Лубченко?
- Мы встретились с Антоном в Санкт-Петербурге в 2007 году, когда я был приглашен маэстро Валерием Гергиевым на постановку балета в Мариинский театр. Мне его представили как молодого композитора, а меня ему – как молодого хореографа. Я подумал тогда, почему бы нам не поработать вместе. Спустя год я предложил Антону написать музыку для одноактного балета «In colour», который ставил для труппы Национального балета Канады. И он написал «Symphony in colours». Позже он сочинил музыку для балета в 2-х действиях «Offertorium», а я написал либретто. Теперь Антон пригласил меня поработать в Бурятии, и я с удовольствием согласился.
- Насколько мне известно, Антон Лубченко пригласил вас поставить здесь национальный балет «Дзамбулинг», но сегодня вы репетировали нечто другое, что?
- Я буду ставить с труппой Бурятского театра три одноактных балета, причем совершенно разных. Сейчас мы репетируем движения из балета «In tandem» («Вместе»), который я поставил на музыку Стивена Райха для Музея Гугенхейма в Нью-Йорке. «In tandem» стал для меня знаковым и открыл новый стиль в современном балете. Я ставил «In tandem» в Канаде, Америке, Израиле. И каждый раз это был совершенно другой балет, потому что личность танцоров вносит в общую картину новые краски. Сейчас мы репетируем «In tandem» с труппой бурятского театра, и я уверен, что эта постановка будет отличаться от предыдущих. Я начал работу в Бурятии именно с этого балета, чтобы познакомить танцоров с моим стилем, с языком моей хореографии. Немного позже мы приступим к постановке других балетов «Вспоминая Баха» на музыку Антона Лубченко и «Дзамбулинг».
- Что вы сказали нашим артистам на первой репетиции о себе и о своем стиле?
- Я им сказал: «Извините, за мой плохой русский! (смеется). А если серьезно, то с самого начала я им говорил: главное - получать удовольствие от того, что ты делаешь».
- Какие ваши первые впечатления от труппы Бурятского театра?
- Вначале они выглядели очень смущенными. И я могу понять почему, потому что хореограф говорит на чужом для них языке. Но спустя несколько репетиций мы преодолели языковой барьер, и теперь день ото дня все лучше понимаем друг друга.
- Вы пытались объяснить им свой стиль?
- Движения говорят сами за себя. Да, мы постоянно говорим о качестве шагов, но мы не можем сесть и дискутировать о стиле. Понимание происходит только в процессе работы.
- Я заметила, с каким воодушевлением артисты повторяют за вами каждый шаг, у них горят глаза, несмотря на то, что им приходится переучивать свои классические тела…
- Да, пока они еще не готовы, и поэтому я даю им информацию, чтобы она погрузилась в их сознание. Как только они выучат весь балет, и информации будет достаточно, она наполнит смыслом их тело.
- Вы можете объяснить, про что рассказывает балет «In tandem»?
- Идею этого балета нельзя объяснить просто. На поверхности - история двух мужчин, у одного из которых большие проблемы с женщинами. Но там нет конкретного сюжета, есть лишь мысли, которые рождаются из движений танцоров. Этот балет был создан для Музея Гугенхейма в Нью-Йорке. Вы знаете, как он устроен? Здание похоже на перевёрнутую раковину улитки. Поэтому в балете заложено все, что касается движения по кругу - падение и подъем, любовь и равнодушие, то, что мы порой падаем в любовь, спустя время чувство проходит, а потом мы снова влюбляемся. Мы ходим по кругу, по спирали, пока не умрем. А после смерти все повторяется вновь. В балете «Intandem» работают шесть солистов в ансамбле, и вы видите отношение их к друг другу, к музыке и к пространству.
- Чем вы руководствуетесь, когда отбираете солистов для балета?
- Инстинкт.
- Расскажите о себе, кто вас вдохновляет?
- Я понял, что хочу стать хореографом, когда мне было девять лет. И в школе при Королевском балете Виннипега в Канаде (Тhe Royal Winnipeg Ballet School) я учился балету с этой мыслью. Меня никогда не привлекала карьера танцора классического балета. В первый же год обучения я сделал постановку с танцорами труппы Королевского балета Виннипега, мне тогда было 14 лет и казалось, что я сделал что-то очень авангардное. Раньше я был очарован великими хореографами прошлого, но сейчас меня вдохновляют мои современники и, прежде всего, танцоры. Для того, чтобы поставить новый балет, я должен вдохновится ими, я должен влюбиться в них.
- Есть ли вероятность, что вы влюбитесь в танцоров бурятского театра?
- Да! Я уже влюбился в них!
- Серьезно?
- Да, это очень важно!
- Что заставляет вас влюбиться в танцоров – божественно сложенное тело, взгляд, характер…?
- Самое главное – дух. Он отражается и в теле, и в глазах, и в характере. Если я вижу, что кто-то больше заинтересован, то я буду работать именно с этим человеком, потому что он хочет работать. Поэтому когда проходит кастинг, не только я выбираю танцоров, они сами себя выбирают.
- Как вы чувствуете себя в Улан-Удэ?
- Это очень интересный опыт! То, как смотрят на тебя люди на улице, говорит о том, что ты выглядишь, как пришелец. В Москве и Санкт-Петербурге люди очень заняты, им все равно, кто ты и откуда. А здесь у людей есть время, чтобы остановиться и задать вопрос «Зачем ты здесь?». Забавно, первый вопрос, который мне часто задают в Улан-Удэ: «Вы женаты?»
- Как вам местный общепит?
- Мне очень понравились буузы. Антон стремился показать мне самые лучшие места в городе, но я люблю обедать в юртах, которые находятся недалеко от театра. Эти места намного важнее для меня, они просты, но уникальны, их нигде в мире не встретишь! Я наблюдал, как люди в дорогих мехах едят руками пищу из пластиковых тарелок и выглядят при этом очень интеллигентно. Это замечательный контраст! Еще меня пригласили на национальное шоу «Плэй лист», и я услышал там рэп! Рэп в Бурятии! Это фантастический опыт! Я для того сюда и приехал, чтобы получить необычные яркие впечатления.
- А в Иволгинском дацане уже успели побывать?
- Конечно. Мне понравилось. Но у меня не очень хорошая обувь - модно, но холодно. (Питер сказал эту фразу на русском, делая ударение в слове «холодно» на второй слог). Было очень холодно, и у меня замерзли ноги, а когда у меня мерзнут ноги, я теряю сознание. Такая физиологическая особенность. Ну я и упал в обморок. Поэтому я хочу еще раз съездить в дацан, но когда будет тепло.
- Что вас еще впечатлило за последнее время?
- Несколько месяцев назад я работал на Кубе. Видел людей, которые просто выживают, практически ничего не имея. Но при этом они все равно всегда улыбаются и продолжают двигаться вместе с жизнью. А в Канаде у нас замечательные условия для комфортной жизни, но очень много людей, которые не выходят из депрессии.
- Вы рассуждаете как буддист.
- Спасибо, для меня это комплимент.
- А что вас делает счастливым?
- Работа. Честно! Я люблю то, что я делаю.
- Где ваш дом?
- У меня нет дома последние девять лет. Но мои родители живут в Торонто.
- Куда вы отправитесь после Бурятии?
- В Канаду, буду работать со своей труппой в Виннипеге.
- Есть ли что-то, что отличает наших танцоров от других трупп?
- Все балетные танцоры Бурятского театра - ученики местной школы, и в этом их особенность. В начале нашего общения я часто говорил: «Мы здесь в России…», каждый раз они поправляли меня: «Мы - в Бурятии». Они очень горды этим, и это прекрасно!
- Перед вами стоит задача сочинить национальный балет «Дзамбулинг», что в буквальном переводе с тибетского означает «то место, где живут люди». У вас уже родилась идея?
- Да, конечно. Но мы не должны обсуждать ее. Как только начинаешь переводить мысли-образы в слова, то исчезает смысл.
- А что вы можете сказать о музыке для балета «Дзамбулинг», которую создали Баттувшин, Евгений Селезнев, Галсан Ошоров и Антон Лубченко?
- Я вдохновлен этой музыкой, такого мне не приходилось слышать никогда. Это невероятно интересно! Но я не знаю, каким получится балет «Дзамбулинг». Возможно, это будет фантастично, возможно, ужасно! Если вы подходите к новой работе и уже заранее точно знаете, как будет выглядеть результат, то вы должны повернуться и идти домой. Потому что вы уже не совершите открытия. Я никогда не пытаюсь сделать то, что уже было. Художественная форма всегда находится в состоянии жизни, а значит меняется, сообщает информационный центр минкульта Бурятии.
